Double Helix: Девушка и смерть

Нанин Линнинг работает над новыми формами Gesamtkunstwerk.

Ее перформанс Double Helix («Двойная спираль», 2019) посвящен влиянию биотехнологий на человеческое тело и общество в философском ключе. Тема эта волнует хореографа довольно давно, ей посвящен и недавний перформативный спектакль "La voix humaine".

В Double Helix Линнинг сотрудничает с видеографом Бартом Хессом: вместе они размышляют о развитии биотехнологических разработок и их влиянии на человеческое тело.

Однако если помнить об этой программе, то воплощение перформанса представляется менее интересным, чем могло бы. В нем читаются совершенно иные мысли — и в такой трактовке зрелище становится действительно впечатляющим.

Зрители группами одно за другим проходят четыре темных пространства, в каждом из которых, как на одной из граней огромного темного кристалла, разворачивается действие. Здесь стоит огромный аквариум, в котором из зеленоватого свечения появляется то нога танцовщицы, то рука со слабо шевелящимися пальцами. Девушка в оперении птицы Гамаюн распята на утесе посреди черной колышущейся топи, и ее блестящие жалобные глаза неотрывно следят за подходящими к ней вплотную людьми. Все это сопровождает саксофон, который на двух восходящих интонациях выпевает такую человеческую тоску, что думается о вещах куда более сложных и серьезных, нежели порабощающая человечество кибер-реальность.

Точнее, об этом думается непроизвольно: здесь так или иначе все чрезвычайно убедительно работает на тему человека и его смерти, запечатленного процесса умирания. Это все о нем— и трагический образ девушки, плавающей в протоплазме, и распятая птица, и совсем уже телесно безмолвные персонажи, застывшие под слоем черной нефти, слизь для которой каждый день варят волонтеры фестиваля перед перформансом. Все это страшно напоминает видео-арт Билла Виолы с его препарированием временного вещества и замедлением действия до состояния медитативного мления.

Благодаря телесному языку происходит возвращение к каким-то протосмыслам. Вот две девушки, слившиеся друг с другом на маленьком водяном пятачке — медленно сплетаясь, они подключены трубками к мешкам со зловеще пульсирующими сердцами. Выгнутые самым болезненным образом изломанные тела танцовщиц, по которым ползают некие гигантские личинки — это не киберреальность, это и гроб, и смерть, и несчастное, жалкое человеческое тело, и по нему, конечно же, ползают черви. Привязанный синими канатами танцор, который силится из них вырваться, натягивая до предела — тоже совершенно вневременной образ личности, борящейся с небытием. Вот они вновь утягивают его в пустоту: человека бросает, распластывает, ломает. Вот двое киборгов травят резким светом от фонарей и наконец окончательно забивают испуганное обнаженное существо — кажется, это должен был быть исход схватки общества с современными технологиями.

Но вышло снова про смерть, снова — про нее.

Фото - Никита Чунтомов